98. в полнейшей мере бессмысленно. АУ, вестимо. и по бличу пишу первый раз, так что больше не буду, честно.)
Он болтает ногами, сидя на парте. Этот мальчишка... Мусором его назвать язык не поворачивается. Ветер из открытого окна треплет рыжие волосы, сквозняком проносится по пустому кабинету. Как будто знал. Улькиорра мысленно усмехается - от образа ледяного мальчика так просто не отделаешься - и подходит к парте на которой восседает Куросаки. -Рад, что ты вернулся. Улыбается он слишком беспечно. Шиффер пытается растянуть губы в ответной улыбке, правда, мимические мышцы не слушаются, и всё это оказывается безрезультатно. Гримаса у него на лице такая, что Ичиго смеётся. Теперь он будет учить Улькиорру улыбаться. Времени у них теперь вагон. Теперь. У них.
— Ичиго, ты вообще собираешься идти домой? Это в стиле Рукии Куросаки: делать сердитый голосок, когда на самом деле она переживает. — Я? О, нет, я хочу ещё поработать, тут ещё кое-что надо разобрать из бумаг. Идите, лейтенант, я буду дома к ужину. Не смотрите так, это приказ, — Куросаки улыбается и гладит свою жену по голове как ребёнка и целует во взъерошенную макушку. — Опять не ждать ночевать, тайчо? — поджимает он губы и мотает головой, стряхивая его руки. Не любит, когда он с ней как с маленькой. — Приду я. Честно. — Смотри у меня. Она выскальзывает и закрывает за собой с шорохом сёдзи. Он остаётся с бумагами, которые уже пять раз им были рассортированы и перепроверены. Он вообще был редкостным трудоголиком. С тех пор, как он стал в который раз героем и спасителем нескольких миров, прошло уже довольно много времени, теперь его подвиги на порядок скромней. Например, разобрал всю бумажную работу что была, хотя предыдущий капитан и оставил ему этого добра предостаточно. Ночной холодный ветерок отодвигает занавеску и снимает два верхних листка с пачки бумаги и бросает на пол. Ичиго Куросаки ухмыляется, вешает капитанское хаори на спинку стула и достаёт из ножен меч. — Она ушла. Можешь выходить. Я же чувствую тебя, Улькиорра... — А ты не растерял навыков, сидя в кабинете, мальчишка, — вышагивает из темноты арранкар, отодвигая занавеску и перелезая через подоконник. Совершенно неслышно. Призрак прошлого оглядывает кабинет, немного брезгливо морща нос. Одна хорошая взбучка, по-видимому, не убавила его спесь. — Рад, что ты вернулся. Давай закончим начатое ещё тогда... Но побыстрей. Меня, знаешь ли, ждут дома.
и по бличу пишу первый раз, так что больше не буду, честно.)
Он болтает ногами, сидя на парте.
Этот мальчишка... Мусором его назвать язык не поворачивается.
Ветер из открытого окна треплет рыжие волосы, сквозняком проносится по пустому кабинету.
Как будто знал.
Улькиорра мысленно усмехается - от образа ледяного мальчика так просто не отделаешься - и подходит к парте на которой восседает Куросаки.
-Рад, что ты вернулся.
Улыбается он слишком беспечно.
Шиффер пытается растянуть губы в ответной улыбке, правда, мимические мышцы не слушаются, и всё это оказывается безрезультатно.
Гримаса у него на лице такая, что Ичиго смеётся.
Теперь он будет учить Улькиорру улыбаться.
Времени у них теперь вагон.
Теперь. У них.
Спасибо вам, автор. ** Откроетесь?
Заказчик.
автор.
— Ичиго, ты вообще собираешься идти домой?
Это в стиле Рукии Куросаки: делать сердитый голосок, когда на самом деле она переживает.
— Я? О, нет, я хочу ещё поработать, тут ещё кое-что надо разобрать из бумаг. Идите, лейтенант, я буду дома к ужину. Не смотрите так, это приказ, — Куросаки улыбается и гладит свою жену по голове как ребёнка и целует во взъерошенную макушку.
— Опять не ждать ночевать, тайчо? — поджимает он губы и мотает головой, стряхивая его руки. Не любит, когда он с ней как с маленькой.
— Приду я. Честно.
— Смотри у меня.
Она выскальзывает и закрывает за собой с шорохом сёдзи. Он остаётся с бумагами, которые уже пять раз им были рассортированы и перепроверены. Он вообще был редкостным трудоголиком. С тех пор, как он стал в который раз героем и спасителем нескольких миров, прошло уже довольно много времени, теперь его подвиги на порядок скромней. Например, разобрал всю бумажную работу что была, хотя предыдущий капитан и оставил ему этого добра предостаточно.
Ночной холодный ветерок отодвигает занавеску и снимает два верхних листка с пачки бумаги и бросает на пол. Ичиго Куросаки ухмыляется, вешает капитанское хаори на спинку стула и достаёт из ножен меч.
— Она ушла. Можешь выходить. Я же чувствую тебя, Улькиорра...
— А ты не растерял навыков, сидя в кабинете, мальчишка, — вышагивает из темноты арранкар, отодвигая занавеску и перелезая через подоконник. Совершенно неслышно.
Призрак прошлого оглядывает кабинет, немного брезгливо морща нос. Одна хорошая взбучка, по-видимому, не убавила его спесь.
— Рад, что ты вернулся. Давай закончим начатое ещё тогда... Но побыстрей. Меня, знаешь ли, ждут дома.
Большое спасибо. **